загрузка...

Гордон. Происхождение древнерусского города. Новгород.

  • 14.12.2009 / Просмотров: 213480
    //Тэги: Гордон   древнерусские города   Киевская Русь  

    Передача из цикла ночных передач Александра Гордона на НТВ, посвящённая возникновению древнерусских городов.

    Участники передачи:
    Николай Макаров - член-корреспондент РАН, заместитель академика-секретаря отделения истории РАН
    Валентин Седов - член-корреспондент РАН, заведующий отделом полевых исследований Института археологии РАН
    Валентин Янин - академик РАН, заведующий кафедрой археологии МГУ

    Постинг содержит стенограмму передачи


В передаче рассматриваются вопросы расселения славянских племён, отношениях их с финно-угорскими племенами. Подробно рассмотрен вопрос возникновения Новгорода, берестяных грамот и новгородского веча. Рассмотрены механизмы управления городами.



загрузка...

Для хранения и проигрывания видео используется сторонний видеохостинг, в основном rutube.ru. Поэтому администрация сайта не может контролировать скорость его работы и рекламу в видео. Если у вас тормозит онлайн-видео, нажмите паузу, дождитесь, пока серая полоска загрузки содержимого уедет на некоторое расстояние вправо, после чего нажмите "старт". У вас начнётся проигрывание уже скачанного куска видео. Подробнее

Если вам пишется, что видео заблокировано, кликните по ролику - вы попадёте на сайт видеохостинга, где сможете посмотреть этот же ролик. Если вам пишется что ролик удалён, напишите нам в комментариях об этом.


Стенограмма

Александр Гордон. ...у нас сегодня тема «Возникновение древнерусских городов», хотя, может быть, вы сразу хотите ее изменить...

Валентин Янин. Нет, к ней подойти надо.

Александр Гордон. Для того чтобы к ней подойти, как я понимаю, я должен задать первый вопрос. Все-таки это юбилей, 50 лет. Колоссальная работа проделана в Новгороде. Что это дало отечественной археологии и истории, что изменило в нашем представлении о Новгороде, о древнерусском городе и о Древней Руси вообще?

Валентин Янин. Вы задали уже вопрос, да?

Александр Гордон. Да. Да.

Валентин Янин. Я могу отвечать. 26 июля 1951 года произошло этапное событие в изучении Древней Руси, древнерусского города. Я и Валентин Васильевич Седов были участниками этой экспедиции, которую возглавлял Артемий Владимирович Арциховский, наш учитель. И это была великая находка - первая берестяная грамота. Сейчас исполнилось 50 лет со дня этого события. И мы подводим итоги ему на международной конференции, которая на днях с 24 на 27-е сентября состоится в Новгороде. Нужно сказать, что берестяные грамоты сейчас изучают уже исследователи разных стран, на конференции будут и японцы, и итальянцы, и поляки, и голландцы. Потому что источник этот оказался всеобъемлющим, интересующим всех. А на вопрос, почему он так важен, я бы ответил очень просто. Несколько лет тому назад мне довелось слышать доклад одного английского исследователя не о раскопках, а об изучении Кембриджа. Он на основании архивных материалов представил карту, на которой показал, кто на каком участке жил, кто кому был родственник, как переходили эти участки от одного человека к другому. Все это он получил из документов, которые хранились в муниципальном архиве города Кембриджа. У нас таких архивов не было и быть не могло. Потому что в отличие от средневекового, западноевропейского человека который жил в каменном доме (каменный дом был гарантией сохранности того, что его наполняло), наш предок жил в деревянных домах в деревянном городе. Это продолжалось до ХХ-го века.

Деревянные города были средоточием нашей книжной культуры. Но эти деревянные города, как свечи, горели буквально каждые 10-15 лет. Откройте любую страницу, скажем, «Новгородской летописи» и вы прочтете о большом пожаре, который истребил улицу, район города, половину города, целый город. И понятно, что горели не только дома, но и все, что их наполняло. Горели иконы, горели книги, горели рукописи, которые в этих домах хранились. И чем дальше в глубь истории, тем меньше для нас сохранилось документов. И вот, пожалуйста, результат этого процесса. До находки берестяных грамот, следовательно, до 1951 года, в распоряжении историков существовали только три пергаментных листа, касающихся гражданской истории домонгольского времени. Это грамота 1130 года князя Мстислава Владимировича, дарственная Юрьеву монастырю, но потом оказалось, что это архивная копия XIII века уже, но тоже домонгольского времени. Духовная Варлаама Хутынского, начала XIII века. И древнейшая редакция торгового договора Смоленска с западными его контрагентами. Три документа всего-навсего.

Сейчас, когда в Новгороде найдено 917 берестяных грамот, а всего в городах Древней Руси их найдено 1007, свыше 450 относятся к домонгольскому времени. Вот насколько вырос объем подлинной, адекватной времени информации, которой мы сейчас располагаем. Вот почему эта информация так важна.

Давайте теперь разберемся вот в какой проблеме. До сих пор главным нашим источником знаний о прошлом остаются летописи. Древнейший летописный свод относится к концу XIII-началу XIV вв. То есть он прошел уже многократное редактирование. Более поздние летописи — знаменитые Ипатьевская, Лаврентьевская, сохранившие самые древние тексты, — тоже прошли многократное редактирование. Но самое главное состоит в том, что летописцев занимали очень избирательные сюжеты. Их не интересовало то, что было привычным, повседневным, они писали о важных политических или экстраординарных событиях: о смерти князя, избрании епископа, о начале войны и заключении мира, о кометах, солнечном затмении, об эпидемии и эпизоотии. Вот какие сюжеты в первую очередь привлекали летописца. А берестяные грамоты подобно нашим современным письмам отражают повседневность; они касаются того, чем человек был озабочен с утра до вечера. Это были письма, которые считались не заслуживающими сохранения, потому что такие же письма писал дед и прадед летописца. Но, как хорошо сказал поэт, «Большое видится на расстоянии».

Я бы добавил: на расстоянии, вооруженном хорошим оптическим прибором. Потому что детали прошлого видны хорошо тогда, когда они различимы. И вот эти детали прошлого хорошо видны в берестяных грамотах. И жанровое разнообразие их необыкновенно. Там все: начиная от рождения ребенка и кончая похоронами человека, начиная от займов и кончая любовными записками, предложениями брака. Донесения военных лазутчиков... Переписка мужа и жены: допустим, муж уезжает по делам (в командировку, как мы сейчас сказали бы) и пишет жене о том, что он забыл дома рубашку.
Вот такие повседневные заботы отражены в грамотах. Не они, конечно, меняют наше представление о прошлом, меняет наше представление совокупность берестяных документов, которые позволяют нам увидеть в действии некоторые институты власти, о существовании которых мы раньше и не подозревали. Например, вся эволюция новгородского вечевого строя отражена в берестяных грамотах.

И еще одно обстоятельство, которое тоже нужно упомянуть здесь. Любая наука, кроме, может быть, арифметики, развивалась путем дифференциации. Внутри любой научной дисциплины появлялись так называемые «вспомогательные дисциплины». Они обрастают своими методиками. Нумизматы, как правило, кроме монет ничем другим не интересуются. Тех, кто занимается исторической географией, интересует, как древний пункт посадить на карту и так далее. Историки анализируют только традиционные письменные источники: читают летописи, изучают акты, договоры и т.д. Но потом, когда наступает момент сводить результаты всех этих наблюдений в разных разделах дифференцированной науки, оказывается, что все это нуждается в корректировке, в уточнении и так далее. Сейчас пришло время интеграции дисциплин. В Новгороде, благодаря берестяным грамотам, эта интеграция достигнута, потому что там за один стол сели и уже друг без друга не могут работать историки, археологи и лингвисты. Давно разошлись пути филологов и историков, историко-филологические факультеты еще долго сохранялись как реликт, но уже не отвечали своему настоящему названию и назначению. А сейчас мы вместе занимаемся одной и той же проблемой и решаем ее с разных точек зрения, сопоставляя наши результаты. Это чрезвычайно важно, я потом смогу рассказать некоторые эпизоды интеграции, к чему они привели.

Николай Макаров. А можно задать вопрос?

Валентин Янин. Да, Николай Андреевич.

Николай Макаров. Вот у меня на полке стоит десять томов выпусков новгородских берестяных грамот.

Валентин Янин. Да.

Николай Макаров. Первый был опубликован Артемием Владимировичем Арциховским, как вы знаете, последний опубликован вами, и мне кажется, что в отношении к берестяным грамотам, в понимании их за эти 50 лет очень многое изменилось. Создается впечатление, что когда первые берестяные грамоты были найдены и прочитаны, не совсем понятно было, что с ними дальше делать, что они могут дать как источник для изучения прошлого. Эти находки первоначально были восприняты, прежде всего, как доказательства широкого распространения грамотности на Руси, как бы уравнивавшие русский город с западноевропейским по уровню образованности. Много было написано о том, что содержание грамот отражает все аспекты, все стороны жизни средневекового Новгорода: в них идет речь о хозяйстве, семейных отношениях, судебных делах, политических проблемах, долговые записи перемежаются с богослужебными текстами и любовными письмами.

Сейчас выясняется, что дело обстоит не совсем так, береста использовалась, преимущественно, для делового письма, хозяйственные документы среди грамот преобладают. Как и всякая переписка между людьми, грамоты отражают индивидуальные характеры, несут отпечаток личности их авторов, но все-таки частная жизнь, человеческие отношения редко оказываются предметами специального обсуждения. А значит, далеко не все проблемы средневековой новгородской истории в равной мере доступны для изучения по этим документам. Так вот, какие вопросы выдвинулись сейчас на первый план, что оказалось самым существенным?

Валентин Янин. Давайте поговорим о крупных прорывах в наше прошлое.

На протяжении длительного времени у историков и филологов существовала концепция расселения восточных славян по Восточной Европе. Она заключалась в том, что якобы исходным пунктом расселения было Среднее Приднепровье, откуда славяне распространились на всю Восточную Европу, дойдя до Белого моря, до Урала, дойдя до тех пределов, которые мы хорошо знаем.

Это мнение историков, причем историки его дополняли уже в советское время таким интересным тезисом: когда на юге началось классовое расслоение, тогда простой народ побежал спасаться от этого классового гнета на север. У филологов тоже свой взгляд был. Полтораста лет они придерживались концепции, что первоначально был единый язык, на котором говорили все восточные славяне, не было никаких диалектов, поскольку все идет из одного центра. Это закономерно: если из одного пункта, то зачем же они будут разными диалектами пользоваться? И эта концепция просуществовала вплоть до настоящего лингвистического изучения берестяных грамот.

Подлинное изучение берестяных грамот, с точки зрения лингвистики, началось тогда, когда новгородская экспедиция совершила одну из своих главных находок — она открыла для себя выдающегося лингвиста нашего времени Андрея Анатольевича Зализняка, академика Российской академии наук, который с нами уже 20 лет сотрудничает и находит возможности отвечать на те вопросы, на которые историки не способны ответить. Его главное наблюдение состоит вот в чем: оказалось, что чем древнее берестяные грамоты в Новгороде, тем ярче в них диалектные особенности. А ведь раньше как полагали — сначала был единый диалект, а потом, когда началась удельная раздробленность на Руси, усугубленная в XIII веке монголо-татарским нашествием, появились таможенные и государственные границы, затруднены стали способы общения между людьми, и вот тогда-то и появляются диалекты, а до этого их не было. Оказалось же, что самые древние берестяные грамоты Х1-Х11 вв. содержат в себе наиболее значительное количество диалектных признаков, которые отсутствуют в южном диалекте, в так называемом «общерусском языке». И когда около 30 таких отличий было обнаружено в грамотах ХI-ХII вв, был задан вопрос — а где найти им аналоги?

Поиски привели к тому, что эти аналоги обнаружились там, где славяне сами себя называли славянами, то есть это словенцы, это словаки, это новгородские словене. Более детальное изучение этой проблемы, дополненное изучением погребального обряда, особенностей оборонительных сооружений, антропологии и так далее, привели к выводу, что заселение нашего Северо-Запада — это территории Псковской и Новгородской земель — произошло с южного побережья Балтики: это — Ольденбург, это — Шлезвиг, это — польское побережье Балтийского моря, откуда славяне, теснимые немцами, двинулись на восток и заселили весь наш Северо-Запад. Что из этого проистекает, какой главный вывод в отличие от того, что было раньше? Главный вывод такой, что мы теперь иначе смотрим на проблему возникновения Древнерусского государства, того государства, которое мы привыкли называть Киевской Русью. Если раньше считали, что она возникла из одного ядра, сейчас мы понимаем, что здесь смешались две традиции: когда новгородская и южная киевская традиции соединились вместе, они друг друга обогатили и создали ту новую структуру, которая и легла в основу Древнерусского государства, Киевской Руси.

Александр Гордон. Можно мне вопрос задать? Валентин Лаврентьевич, а ведь славяне-то приходили не на пустое место, там же жили какие-то племена и народы?
Валентин Янин. Да, там жили финны, и вот интересная особенность. Ведь обычно, когда один этнический массив приходит на территорию, занятую другим этническим массивом, между ними начинаются распри, начинается борьба, война, они друг другу мешают. Но здесь все случилась иначе. Финно-угорские племена, исконное, автохтонное население нашего Северо-запада, тяготело к рекам — они занимались рыбо ловством, они занимались охотой, они не были землепашцами, а славяне, которые пришли из южной Балтики, были уже пахарями. И если для одних сферой расселения была близость к озеру, к реке, то для других наоборот — некая отдаленность, там, где были пахотные земли. И поэтому возник такой симбиоз, при котором друг другу они не мешали, а наоборот, были друг в друге заинтересованы. Между ними начался обмен теми продуктами, которые были их спецификой.

Александр Гордон. То есть экономические отношения были?

Валентин Янин. Экономические отношения, и никакого при этом завоевания не было. Завоевание было на севере, когда новгородцы отправились туда добывать меха, обогащаться. Там с северными народами уже были трудности, каких не было при первоначальном расселении. Так я понимаю этот процесс, Валентин Васильевич?

Валентин Седов. Да.

Валентин Янин. Вот Валентин Васильевич, он славянами занимается больше.

Александр Гордон. Хочу Валентина Васильевича вовлечь в разговор и задать вопрос, который все-таки ближе всего к теме нашей программы. Хорошо, вот мы установили место, откуда пришли славяне, знаем автохтонное население того места, куда они пришли. Но как образовывалось поселение, как из поселения получался город, да еще такой крупный город, как Новгород, берестяные грамоты которого вы исследуете, как устанавливалась жизнь в этом городе — этот механизм можете нам осветить?
Валентин Седов. Я хочу прежде всего добавить к тому, что сказал Валентин Лаврентьевич относительно расселения северо-западных славян из южнобалтийских земель. Тут важно отметить то, что не только грамоты привели к такому выводу, но и археология. Параллельно велись работы по исследованию поселений и могильников, и они привели к идентичному выводу — о расселении славян не с юга, с Днепра, а именно с запада. Пути расселения примерно намечаются по археологическим находкам. Эти процессы начались в эпоху великого переселения народов, когда климат сильно изменился в худшую сторону по сравнению с римским временем. После подъема уровня Балтики и уровня грунтовых вод земледельческое население оказалось не в состоянии себя прокормить в тех районах, где оно жило, и в результате значительные группы стали переселяться в северо-восточном направлении, в направлении псковской и новгородских земель, и расселение шло по гряде последнего ледника, последнего валдайского оледенения, вплоть до Валдая. Сначала здесь возникали чисто земледельческие поселения, взаимоотношения с местным населением были различными — были и столкновения, были случаи, когда финно-угорское население бежало в результате крупных переселений, но в целом оно осталось на своих местах, потому что земли было достаточно, население было сравнительно небольшим, пришлое население тоже было немногочисленное.

Александр Гордон. Известны какие-нибудь цифры? Сколько населяло Новгород и сколько пришло?

Валентин Седов. Нет, численность населения того времени подсчитать невозможно, можно только сказать по материалам погребальных памятников, что пришлое население примерно в два раза превышало местное.


Рис 1. Ареалы основных славянских культур начала средневековья.
а – пражско-корчакской; б – суковско-дзедзицкой; в – пеньковской;
г - ипотешти-кындештской; д - псковских длинных курганов; е - браслетообразных сомкнугых височных колен; ж — именьковской

Александр Гордон. И сколько времени занял процесс перехода?

Валентин Седов. Примерно три-четыре столетия. А на окраинах новгородской земли этот процесс задержался вплоть до возникновения древнерусского государства. Шло развитие сельского хозяйства, земледелия и скотоводства — основ экономики славян, и к этой экономике подключалось финно-угорское население. Славяне также занимались охотой и собирательством, но основное занятие было земледелие и животноводство. И вот в восьмом веке среди массы этих аграрных поселений возникают неаграрные. Одним из таких поселений был Изборск, раскопки которого я вел в течение 15 лет. Раскопки Изборска дали реальную картину становления средневекового города.

Становление европейского города — это коренная проблема медиевистики, выдвинувшей много гипотез, в том числе и о происхождении Новгорода. Но Новгород возник сразу как город. Первичного протогородского поселения здесь пока не найдено. Новгородское Рюриково городище таковым не является, это несколько специфическое поселение, а Изборск с самого начал стал протогородом, где сосредоточилась власть, администрация, то есть племенная знать, местный князь. Изборск возник в сгустке кривического населения, в Изборске открыта вечевая площадь, использовавшаяся для племенных собраний, выявлено начало развития ремесла, ремесленной деятельности. Но сейчас, когда Изборск довольно хорошо изучен, видно, что все-таки основой развития города была торговля. Хотя торговая теория В.О. Ключевского, связывавшая начало урбанизации исключительно с внешней торговлей, была решительно отвергнута в 1930-е гг., сегодня мы располагаем конкретным археологическим материалом, документирующим важность торговых связей, прежде всего налаженных с Арабским Востоком.

В Изборск арабские дирхемы начали поступать уже в первый период обращения куфической монеты (т.е. до 833 г.), сюда поступали бусы северокавказского, сирийского и египетского производства. Так складывалась ситуация в IX веке. Со Скандинавией торговые отношения наладились на рубеже IХ-Х вв., уже на следующем этапе.

Александр Гордон. То есть торговля во всех направлениях.

Валентин Седов. Первоначально торговля велась с Востоком. Причем через Днепровско-Донской регион, где зафиксирован сгусток кладов арабских монет и найдены кости верблюдов — свидетельство, что именно здесь проходили караванные пути. Этих находок нет в Изборске, а в Воронежском течении Дона, на городищах боршевской культуры они известны.

Александр Гордон. В Изборск караваны не заходили?

Валентин Седов. Нет, не приходили. Караванные пути проходили через Днепровско-Донской регион, и через посредство обитавших там славян налаживались связи с Изборском, с Ладогой, и во второй половине IX века с Рюриковым городищем и другими поселениями Северо-Запада. Холопий городок под Новгородом, городище Камно под Псковом образуют ряд таких неаграрных поселений. Все они укрепленные. В 10-12 километрах вокруг Изборска находились незаселенные городища типа убежищ, которые защищали этот развивающийся протогород, в середине Х века превратившийся в город.

Изборск пережил интересные трансформации. В середине Х века большой пожар, каких было довольно много в средневековье, уничтожил застройку Изборска и, видимо, по решению княжеско-племенной администрации город делится на две части: Детинец, который был окружен дубовой стеной, и Окольный город. Ремесло было сосредоточено в Окольном городе, а в Детинце располагалась племенная или вечевая площадь. Среди находок здесь преобладают предметы вооружения и украшения.

Александр Гордон. Все-таки я обращаюсь к вам, Николай Андреевич: принято считать европейское средневековье достаточно застывшей массой, то есть это не время особых перемен в истории Европы. А чем вызвана вдруг такая волна в Восточной Европе, здесь, на севере России, и в Польше — такая волна перемещений, переходов, странствий, установлений государственности?

Николай Макаров. Трудный вопрос. Я бы не согласился, что средневековье — не время перемен. Мне очень близки слова Жака Ле Гоффа, известного французского медиевиста, о том, что средневековье — это не провал в истории и не мостик между античностью и новым временем, а колоссальный созидательный прорыв. И для русского средневековья эти слова еще более справедливы, чем для западноевропейского, потому что русское средневековье вырастает из эпохи варварства, из первобытности. Его культурная подоснова на Русской равнине очень бедная.

Если мы углубимся от берестяных грамот, от Изборска, на несколько тысячелетий вниз, в эпоху неолита, — это новый каменный век, эпоха, когда во всей Европе и на Ближнем Востоке возникло и развивалось производящее хозяйство, земледелие, то увидим, что у нас, в лесной полосе Восточной Европы, ничего подобного нет. Население продолжает заниматься охотой и рыболовством, бьют лосей, кабанов. Следов земледелия на неолитических поселениях в районе Новгорода, Пскова, Верхней Волги нет. В эпоху бронзы на этой территории почти нет бронзовых вещей. В то время как в Западной Европе и в степной полосе Евразии производится масса разнообразных бронзовых предметов: оружие, орудия труда, украшения. Это богатейшая культура бронзы.

Александр Гордон. Камни в это время?
Николай Макаров. В эпоху бронзы значительная часть орудий в лесной полосе Восточной Европы, где позднее выросли Новгород и Изборск, производилась из камня. Затем, в железном веке, в середине 1 тыс. до н.э., там появились первые городища. В это время в Западной и Центральной Европе уже создавались мощные фортификации, циклопические сооружения, которые символизировали новые отношения власти и подчинения, силу новых общественных отношений. В распоряжении элиты находились значительные материальные ресурсы. У нас, на севере Русской равнины, городищ меньше, а их укрепления скромнее, значит, меньше богатств, которые надо защищать, проще общественное устройство. В общем, местный исторический фундамент, на котором формировалось русское средневековье, очень бедный.

На этом фоне изменения IХ-го, в основном Х века, это колоссальный сдвиг, прорыв. Практически одновременно возникли государственность, письменность, города. Но тогда же появилось и многое другое, основы хозяйственной жизни и повседневной бытовой культуры, которые затем составляли привычную среду нашего существования, привычный материальный мир. Многие бытовые вещи, которые тысячу лет жили в нашей культуре, — топоры, ножи, косы, расчески, ножницы, навесные замки — все это появилось в Х веке. И когда какой-нибудь старый колхозник приходил ко мне на раскопки селища Х века, он безошибочно определял назначение предметов, извлеченных из культурного слоя. А предметы из раскопок селища железного века ничего ему не говорили. То есть тысячелетняя культура ему была абсолютно понятна и знакома, а культура полуторатысячелетняя была уже чужая.

За сто лет сформировалась материальная культура, которая затем развивалась, эволюционировала, сохраняя свою основу. И, конечно, объяснение этих перемен, изменений — важнейшая задача средневековой археологии.

Существенно понять, какие ресурсы были использованы для этого. Ведь для формирования властных отношений, для утверждения государства, нужны внушительные материальные ресурсы, богатство так, чтобы держать дружины, чтобы держать под контролем все это колоссальное пространство. Вот, Валентин Лаврентьевич, вернемся к берестяным грамотам...
Валентин Янин. Я бы хотел ответить все-таки на тот вопрос, который был задан насчет возникновения Новгорода, потому что это про- ' должение того, о чем ты сейчас рассказываешь. Что же происходит с Новгородом? В 1999 году новгородцы торжественно отметили 1040- ' летие своего города. Археологи были активными противниками этого • юбилея, потому что на территории Новгорода нет ни одного клочка куль- < турного слоя, который мог бы относиться к IX веку, но потом мы все- | таки нашли, как принято выражаться, такой консенсус: Рюриково городище, на котором уже в IX веке поселился Рюрик, было включено в состав городской черты, после чего появились основания отмечать юбилей города. Но на территории собственно Новгорода нет никаких следов раннего времени до рубежа 1Х-Х вв.

Дело в том, что будущие новгородцы поначалу жили дисперсно, каждый племенной союз (новгородских словен, кривичей и финно-угров) владел, как говорит летопись, «каждый родом своим». Вступив в некоторую конфронтацию друг с другом, три главных элемента этого сообщества сочли правильным не отдавать власть представителю одного из этих элементов, а пригласить третейского судью из-за рубежа. В результате чего править межплеменным союзом Северо-Запада был приглашен Рюрик. После его смерти, в конце IX века, Олег с малолетним сыном Рюрика Игорем отправился на завоевание других земель. Они завоевали сначала Смоленск, потом, убив Аскольда и Дира, овладели Киевом.

А что получилось в Новгороде? На городище, где была резиденция князя, князя не стало, осталась только безымянная княжеская дружина и, следовательно, возник некий политический вакуум, когда нарушены были исходные пункты договора с приглашенным князем. И вот тогда, когда этот вакуум возник, на территорию будущего Новгорода — благо, эта территория была на пересечении важнейших торговых дорог Восточной Европы, стала переселяться родоплеменная аристократия.

При раскопках последних лет мы наблюдали этот процесс первоначального овладения территорией Новгорода. Что там происходило? Переселяется боярин со своим родом, со своими домочадцами — возникает некоторая хуторская система: его усадьба, дома, в которых живут его близкие и его холопы, а вокруг этого находятся пахотные поля, сады, огороды и проселочные дороги. Рядом переселяется другой боярин из другого района Новгородской земли, образовывая точно такую же структуру.

Александр Гордон. Когда переселяется, он уже боярин?

Валентин Янин. Он уже боярин, потому что боярство — это аристократия. Они бояре потому, что восходят к этой родоплеменной знати. Поначалу возникает такая рыхлая еще догородская структура. Там нет ни укреплений, ни постоянной планировки. Момент преобразования до-городской структуры Новгорода в городскую совпадает со временем 1 походов княгини Ольги на Мету и Лугу, совершенных в 947 г. Во время этих походов не только были подавлены мощные центры конкуренции с ; новым образованием в истоке Волхова, но на эти территории была распространена система погостов, и все доходы шли в казну уже прото-Новгорода.
И вот тогда, когда доходы увеличиваются в два или три раза по сравнению с тем, что было раньше, появляется регулярная планировка, появляются первые деревянные мостовые, и протогород становится городом. Но первоначально Новгородом (Новым городом) назывался лишь Кремль — Детинец, главное городское укрепление. Через некоторое время это название распространилось на всю территорию.

Вот так я представляю себе историю возникновения этого города. И здесь важно вот что. Конечно, ремесло и торговля лежат у нас в основе всего. Но, кроме того, существует еще и административное начало. Ведь когда в каком-то пункте собирается знать, которой принадлежит государственная власть, она нуждается в том, чтобы ее обслуживали. Вот тогда здесь появляются ремесленники, и торговля развивается особенным образом. Этот третий элемент возникновения города—местопребывания власти — сбрасывать со счета нельзя.

Александр Гордон. Хорошо, город возник. И у нас есть 50-летняя история совместной работы археологов, лингвистов и историков. Можно что-нибудь сказать, чтобы я себе представил, о жизни, о быте, о ежедневной жизни этого города, потому что я с удивлением узнал, что новгородцы были поголовно грамотны...

Валентин Янин. Ну, не поголовно...

Александр Гордон. ... включая холопов и женщин. В основном грамотные, скажем так.

Валентин Янин. Что же происходило в Новгороде. И почему, скажем, в Пскове или Смоленске, где тоже находят берестяные грамоты, как бы там ни разворачивались раскопки, их никогда не будет в таком изобилии, как в Новгороде. Дело в том, что сама структура Новгорода, политическая организация этого города была весьма своеобразна. Там боярин-землевладелец имел свои земельные владения (вотчины) далеко от Новгорода, за 100, за 200 и более верст, вплоть до Двины и Белого моря. Скажем, на юге боярин для того, чтобы обрести некую самостоятельность, должен был подальше уйти от своего князя, и в своей вотчине, как в западноевропейском замке, он был монархом, господином над всеми зависимыми от него людьми.

В Новгороде все было наоборот. Там само устройство политической жизни было таким, что каждый боярин имел шанс быть избранным на высшие государственные посты, в том числе и на пост посадника. Поэтому новгородский боярин не стремился уйти из города, он был центростремителен. Его владения находились за сотни верст, но сам он сидел в городе. Это продолжалось до конца XV века. Писцовые книги, кадастры, которые составлялись в конце XV века после присоединения Новгорода к Москве, отражают картину, предшествующую покорению этого города. В них все крупные землевладельцы названы жителями Новгорода.

Следовательно, для того чтобы управлять далекими вотчинами, новгородскому боярину требовалась постоянная связь с ними. Нужны были грамотные старосты, управляющие. Позднее появляются грамотные крестьяне, которые пишут жалобы своему господину. Появляются грамотные ремесленники, потому что ремесленники тоже заинтересованы в продуктах боярской вотчины. Оттуда они получают сырье для своего производства. Этого не было, скажем, в Пскове. Потому что пределы Псковской земли были очень незначительными. И там доскакать на коне до любого приграничного владения было проще, чем заниматься перепиской. Есть второе обстоятельство, которое в Новгороде диктовало особое развитие грамотности. Очень часто новгородские порядки, особенно в XV веке, сравнивают с порядками в Венеции. И действительно сами новгородцы осознавали это сходство. Когда они стали чеканить свою монету в 1420-м году, то стандартное изображение этих монет было таким: Святая София, покровительница Новгорода, сидит на троне и рядом коленопреклоненный посадник, которому она вручает символы власти. Это прямая аналогия венецианским монетам, где изображен Святой Марк, покровитель Венеции, перед ним коленопреклоненный дож, который принимает от Святого Марка символы власти.

Александр Гордон. Для того чтобы знать государственное устройство Венеции, нужно же иметь с ними какие-то коммуникативные отношения?

Валентин Янин. Коммуникаций было много. Очень хорошо сказал в свое время писатель Борис Киселев в одном из своих очерков (я люблю цитировать его фразу): там, где Петр Великий рубил окно в Европу, в средневековом Новгороде существовала широко открытая дверь. Действительно, связи с Западной Европой были очень активными и разносторонними. Что касается Венеции, то было одно очень важное отличие в порядках Новгорода и Венеции. В Венеции сенат собирался во Дворце дожей, то есть в закрытом помещении, где, так сказать, соблюдалась конфиденциальность.

В Новгороде вече собиралось под открытым небом. И хотя право голоса имели только бояре, простые люди, присутствовавшие на вечевой площади, могли выражать свое отношение к вечевым решениям. Благодаря такой гласности у простых людей создавалась иллюзия приобщения к государственной власти. То есть в менталитете новгородцев, по-видимому, это было не последнее дело. И мне кажется, что эта большая свобода новгородца проявляется в том, что там возникли великолепные иконы, великолепные фрески, архитектура, потрясающая во все века. Так что эти два обстоятельства, о которых я говорил, формировали особую грамотность Новгорода.

Александр Гордон. А на вече избирались или это было все-таки родовое вече?
Валентин Янин. Избирались, но дело обстояло так. Почему Новгород пал в конце концов в XV веке? Сначала посадника новгородского избирали пожизненно. Ну, он, как правило, не доживал до смерти, его смещали, потому что шла постоянная борьба между боярскими группировками, Потом в середине XIV века был найден путь, который немного консолидировал боярство — избиралось одновременно 6 посадников. От каждого конца (их пять было) — по посаднику, а от Неревского конца — 2 посадника. Это был такой двойной большой конец, в нем числилось два соборных участка. Из этих шести человек, избранных пожизненно, каждый год выбирался главный (степенный) посадник. Если он хорошо проявлял себя на этом посту, ему продлевали срок, если нет, выбирали другого степенного посадника. Причем эта борьба за власть давала возможность боярам создавать некие средства социальной демагогии.

Скажем, борется боярин за власть и говорит жителям своего конца, вот вы поддержите меня, потому что сейчас правит вами боярин из другого конца, из другого района города. Вот я приду к власти — все будет хорошо. Это создавало некоторую возможность балансировать вокруг власти. А потом, дальше что получилось. Поднимается некое социальное недовольство в низах новгородских, и в начале 10-х годов XV в. стали выбирать уже не 6 посадников, а 16, потом — 24-х посадников, потом 36. То есть все боярские семьи уселись вокруг стола власти, около этого властного пирога.

Александр Гордон. А пирог один.

Валентин Янин. Да, а пирог один. И тогда что появляется? В летописи пишут: нами правят бесправдивые бояре, у нас правды нету, у нас суда правого нет. Появляется повесть о посаднике Щиле — взяточник, о посаднике Добрыне, который за взятку немцам разрешил сломать православную церковь и построить католический храм. И берестяные грамоты середины XV века содержат те же самые сюжеты недовольства боярством.

И что вышло? Когда Иван III пошел на Новгород, защищать его было некому. Сначала, правда, 12 тысяч новгородцев погибли в Шелонской битве, в 1471-м году. А в 1477-м он пошел на Новгород, не думая его покорить. Он с собой вез тетрадку, в которой были собраны документы, обосновывавшие его право на земли по Северной Двине. Собственно, он хотел отнять у Новгорода двинские земли. Но когда он пришел в Новгород, то о Двине разговора уже не было. Новгород сдался, и в январе 1478-го года был присоединен к Москве, потому что его уже некому было защищать. В московском князе простые люди, недовольные боярством, возможно, увидели защитника своих интересов.

Александр Гордон. Но, вернемся все-таки чуть назад, от XV века, скажем, к Х-Х! вв., когда собирали землю вокруг города и он возник. Местное население смешалось со славянским или ассимиляция не была такой очевидной?
Валентин Янин. Николай Андреевич, он занимается этими проблемами.

Александр Гордон. Что представляли собой новгородцы в этническом плане, как они сами себя отождествляли этнически?

Николай Макаров. Тут возникает много парадоксальных проблем. Ведь мы говорим, что данные разных наук между собой согласуются, что археология и история, все факты исторические и археологические, всегда стыкуются, но на самом деле это не совсем так. Есть много нестыковок. Скажем, с точки зрения лингвистики, мы знаем, что весь Северо-Запад был заселен до славян финским населением, здесь сохранилась финская гидронимика.

Александр Гордон. То есть название рек.

Николай Макаров. Вокруг Новгорода известны названия рек, названия озер финского происхождения. Значит, должно было быть какое-то дославянское, финское население, которое жило на этой территории. Финские украшения ХI-ХII вв. найдены в культурном слое Новгорода. То есть ясно, что какие-то финские элементы в новгородской культуре присутствуют. Но финские поселения VIII-IХ вв. в районе Новгорода, в районе Ильменского Поозерья, до сих пор не открыты. Предпринимались специальные попытки их поиска петербургскими археологами, это работы экспедиции Е.Н.Носова, но безуспешно. Видимо, в районе самого Новгорода и озера Ильмень финское население было немногочисленным, археологически оно слабо уловимо. Финские поселки находились на каком-то удалении от Новгорода, возможно, в Приладожье. Юго-Восточное Приладожье находится на расстоянии около 150-200 км от Новгорода. Там большой массив финских памятников Х-ХI вв. Еще один крупный сгусток финского, водского, населения находился на северо-западе Новгородской земли, на Ижорском плато. Он хорошо прослеживается археологически.

Но, возможно, наши современные представления о расселении не совсем соответствуют тому, как это выглядело в средневековье. Сейчас мы представляем, что поселки распределены по территории равномерно, скажем, на каждые 5 км2 приходится деревня, какое-то поселение. А на самом деле, в средневековье это сгустки сельских поселений, которые...

Александр Гордон. Посреди болота лежат.

Николай Макаров ...разделены большими пространствами, 100-километровыми или 50-километровыми, которые могут быть никем не заняты. И вот Новгород, по-видимому, возникает в большей мере как славянский русский город на неосвоенной территории.
Александр Гордон. Я не знаю, правильно ли понимаю (Валентин Васильевич этой проблемой занимался), что до поры до времени земли по течению Волхова, Поозерье новгородское, мало были приспособлены к жизни, поскольку подъем воды был очень сильный. Так ли это?

Валентин Седов. Да, в определенное время, да. Сразу после эпохи Великого переселения народов.

Александр Гордон. И поэтому там не могло быть финского населения.

Николай Макаров. А как вы себе представляете финнов, которые предшествовали славянам или смешались с ранними славянами в Новгороде, Валентин Васильевич?

Валентин Седов. До сих пор есть регионы, где финны живут вперемешку со славянами. Взять Печерский край на Северо-Западе. Там сету живут на отдельных хуторах чересполосно со славянами.

Валентин Янин. Вепсы так же живут.

Валентин Седов. То же самое с вепсами, остатки которых сохраняют язык и этнографический облик. Но самое интересное заключается в том, почему археологически мы не находим финноугорские поселения в Новгородской земле накануне образования древнерусского государства. Так вот, недавно открыли в одной из деревень музей сету...

Александр Гордон. Это под Изборском?

Валентин Седов. Да, под Изборском. Там собраны очень большие этнографические материалы, много пожертвований сету, тем более что часть этой народности сейчас переселяется в Эстонию, оставляя свои древности. И вот оказывается, что сету до XIX века не пользовались глиняными горшками. Посуда была деревянная. Причем XIX век — это время параллельного существования деревянной посуды и берестяной. Из бересты даже ведра плели и воду в них носили, вода не протекала. Так что можно считать, что финно-угорское население в значительной степени пользовалось деревянной посудой. И это ведь хорошо известно по материалам раскопок в Финляндии. В Финляндии были многовековые периоды, когда керамика не использовалась. Саамы пользовались деревянной посудой, на саамских поселениях раннего железного века нет керамики. Вероятно, не производили ее и финны — предшественники славян в Приильменье. А раз нет черепков в культурном слое, поселения трудноуловимы для археологов.

Хочу еще раз вернуться к вопросу о том, почему мы наблюдаем такой яркий и неожиданный всплеск древнерусской культуры. IХ-Х вв. — время подготовки этого всплеска, ХI-ХII вв. — это развитие яркой древнерусской культуры.
Я много занимался предшествующим временем, и у меня такое впечатление сложилось, что славяне, населившие лесные области Восточной Европы, пережили эпоху провинциальной римской культуры. Они знали провинциальное римское ремесло, провинциальные римские серпы, косы, инструментарий. Они уже владели какими-то элементами торгового обмена, денежного обращения. Когда началась эпоха Великого переселения народов, провинциальные римские культуры прекратили свое существование. Но славяне, переселившись в леса Восточной Европы, очень многое сохранили. На нашей территории славянские древности VI-VIII вв. изучены сравнительно слабо, а вот древности славян полабских, на территории современной Восточной Германии, изучены лучше. И там выясняется, что хотя провинциальная римская культура прекратила свое существование, странствующие ремесленники, в том числе гончары, токари, использовавшие токарный станок, продолжали существовать. Это странствующие ремесленники — сосредоточить ремесло в одном месте было нельзя, поскольку не было потребности в производстве.

И второй момент, который дал толчок развитию яркой древнерусской культуры. Это переселение значительной части славян с Дуная после разгрома Великой Моравии и еще чуть раньше, поскольку католическая церковь несколько притесняла славян. В низовьях Дуная образовался большой массив волохов, то есть романского населения, предков современных румын. И славянская культура там в это время прекратила существование. Славяне на Северо-восток, на нашу территорию, со среднего Дуная принесли значительные навыки ремесла: пришли ремесленники, оттуда принесен гончарный круг, традиции ювелирного дела. Целый ряд ювелиров, знакомых с римским наследием и провинциально-византийским ремеслом, пришли из Подунавья. Вся эта культура влилась в славянский массив, расселившийся в лесной полосе Восточной Европы. В результате стали возникать протогородские поселения. Часть из них потом прекратила существование, часть — трансформировались в средневековые города. Русь была страной городов. Городская культура как раз и дала импульс всестороннего развития древнерусской культуры, древнерусского быта.


Александр Гордон. Я почему еще спросил об этнической природе, о межэтнических отношениях и о самоопределении новгородцев и северных славян. Мы договорились маргиналов не трогать, о Фоменко мы сегодня говорить не станем. Но недавно появился такой термин — древнерусская народность, то есть какой-то монолитный народ с единой культурой, с единым языком, который создал обилие племен и чуть ли не ищет сейчас прародину этих вот древних праславян.
Как я понял, находки в Новгороде, и в первую очередь изучение языка, и разница диалектов, позволяют полностью поставить крест на этой так называемой научной гипотезе. Так это или нет?

Валентин Янин. Мне кажется, да.

Николай Макаров. То есть вы думаете, что древнерусской народности не было?

Валентин Янин. Ну что такое народность?

Николай Макаров. Все-таки существует культурное единство Древней Руси. Что стоит за этим единством, если единой народности не было? Как назвать эту общность?

Валентин Янин. Я бы назвал древнерусский народ, народ, потому что народ может быть и разноэтническим, так сказать, и говорить на разных диалектах. А народность — это все-таки очень монолитное образование, насколько я понимаю, чего нельзя сказать до поры до времени о Древней Руси.

Николай Макаров. Ну, ничто не мешало различным группам восточнославянского населения быть новгородцами, ростовцами или киевлянами и иметь в то же время еще вторую, общерусскую идентичность. Ведь было же нечто, что их объединяло, и они осознавали свое единство, ведь те же новгородцы в XII веке приглашали князей не из Польши и не из Скандинавии, они приглашали их ...

Валентин Янин. Из династии русских князей.

Николай Макаров. В основе этого — представление о своем единстве. И Валентин Васильевич тут, наверное, меня поддержит, потому что он только что напечатал книжку о древнерусской народности, так что ставить крест, я думаю, рановато,

Валентин Седов. Я считаю, что древнерусская народность — это один из восточнославянских этносов. Причем прародины не было у этого этноса. Он формировался в результате интеграционных процессов. Славяне заселили Восточную Европу с разных сторон. Вот мы установили, что новгородские славяне имеют западное происхождение. Дальше, славяне Припятского Полесья, Волыни, Киевщины — это другие славяне, из другой диалектной группировки, другого происхождения.

Была еще третья группировка, которая заселила пространство между Днепром и Доном. Этим группировкам населения соответствуют различные диалектные группы праславянского языка. Еще не было ни польского языка, ни болгарского, ни чешского, ни древнерусского, когда происходило расселение славян по Восточноевропейской равнине. Был единый праславянский или общеславянский язык — праславянский этнос, общеславянский этнос с диалектами. И когда образовалось древнерусское государство, начались интеграционные процессы. Интеграция, то есть стирание, некоторое стирание диалектных особенностей. Образование единого древнерусского языка, то есть восточнославянского языка.

Александр Гордон. Сначала они разошлись из единого центра, а потом стали консолидироваться уже в другом качестве. Так я понимаю эту схему?

Валентин Седов. Да. Так же и польская народность образовалась.

Александр Гордон. А из какого центра, можно это определить сейчас?

Валентин Седов. Из какого центра происходят славяне?

Александр Гордон. Праславяне, да.

Валентин Седов. Праславяне. В римское время, это I-IV вв. нашей эры, славяне заселяли пространства между Одером на западе и Киевщиной на востоке, но не затрагивая Белоруссию и Новгородчину. От Одера, то есть севернее Карпат, включая Подолье, Волынь и правобережную Киевщину. Это была территория, где праславяне жили в римское время, причем интересно, что эта территория не была замкнутой. На ней наряду со славянами жили и некоторые другие этносы. В Северном Прикарпатье — кельты, они хорошо по археологическим данным известны, кельты в конце концов были славянизированы. На территории современной Украины жили готы — одно из германских племен. В римское время произошло первичное деление праславянского языка на диалекты. Почему это произошло? В Северном Причерноморье за счет смешения славян с остатками скифо-сарматского (иранского по языку) населения. Остатки скифо-сарматского населения вошли в славянский этнос, и в славянском этносе образовалась особая группировка— анты, известная по письменным источникам.

Вклад иранцев в славянскую культуру довольно существенный. Недавно М.А.Васильев защитил диссертацию докторскую и издал книгу, в которой, в частности, рассматриваются иранские божества в славянском языческом пантеоне — Симаргл, Хоре, которые известны по киевскому пантеону Владимира. Васильев доказывает, что эти божества не были заимствованы славянами у иранцев, они проникли в славянский мир за счет ассимиляции ираноязычного этноса на Киевщине.

Александр Гордон. А деление на русский, белорусский и украинский диалекты произошло уже после татаро-монгольского нашествия?
Валентин Седов. Белорусский и украинский этносы — это поздние образования, уже послемонгольского времени, когда единое древнерусского государство перестало существовать, было раздроблено. Образовалось Великое Литовское княжество, которое заняло значительные территории Древней Руси. И тогда началось постепенное сложение украинского и белорусского этносов. Один из важнейших факторов формирования белорусского этноса — балтский субстрат, расселение славян на территории балтов, постепенная славянизация балтов. Большое количество слов из балтских языков перешло в белорусский язык. Есть некоторое этнографическое своеобразие, например в домостроительстве. Это тоже наследие местного балтского населения.

Образование украинского этноса несколько сложнее. В целом, очень схематично, одним из факторов его обособления стало иранское наследие.

Александр Гордон. Иранское.

Валентин Седов. Да, иранское наследие, в частности, фрикативное Г, характерное для украинского языка, и для южнорусского, и для чешского языка — это иранская языковая особенность. Ну и другие, целый ряд элементов. По антропологическим материалам также прослеживается связь: антропологическая преемственность населения от римского времени, когда началась ассимиляция остатков скифо-сармачского населения на юге, до древнерусского населения ХIII-ХII вв.

Александр Гордон. Но все-таки 50 лет. Мы сегодня, как могли, естественно, в формате телевизионной программы, подвели итоги 50-летнему исследованию. Какие перспективы раскопок в Новгороде, на севере России, вообще в археологии, лингвистике и истории, вместе взятых?

Николай Макаров. Прежде чем говорить о перспективах: я вижу папочку у Валентина Лаврентьевича. Я так думаю, что там должны быть какие-то диковины, которые он принес в студию показать. Наверное, это будет что-то из последних находок, потому что последние годы в Новгороде столько найдено, что прежде чем говорить о перспективах, дай Бог как-то осмыслить и понять то, что было обретено.

Валентин Янин. Я готов сказать о достижениях последних трех лет.
Нас давно занимала очень важная проблема. Мы знали из дошедших до нас договоров Новгорода с приглашенными князьями (договора эти относятся к концу XIII, XIV и XV вв.), что были три очень важных ограничения княжеской власти новгородскими боярами. Первое ограничение было такое. Главной
функцией князя было судопроизводство. Но он, владея номинально приоритетом в суде, не имел права принимать окончательные решения без санкции боярина-посадника. Это первое ограничение.
Второе ограничение. Князь, его княгиня, его люди не могли владеть землями на территории новгородского государства на основе частного права. И третье, князь не имел права собирать государственные, доходы с территории Новгородской земли своими дружинниками. То есть в Новгороде не было полюдья, известного нам хорошо по южным памятникам. Это доходы могли собирать только сами новгородцы, а князю выдавать из них так называемый дар, то есть, проще говоря, платить жалование за его работу.

Вот эти три пункта давно нас занимали. И все три пункта сейчас как будто бы решены окончательно.

Первый пункт относительно судебной власти. В 1998-м году в Новгороде была раскопана большая усадьба, которая имела нежилой административный характер. На этой усадьбе был крытый помост, на котором в любую погоду могли собираться люди для каких-то дел. А берестяных грамот там было найдено около сотни. Содержание этих грамот показывает, что в большинстве своем это всё судебные документы, связанные с различного рода судебными конфликтами. Изучение этих грамот позволило выяснить, что они относятся именно к сместному (совместному) суду князя и посадника. А более углубленное изучение хронологии этого учреждения, показало, что этот сместной суд был образован в 1126 году, когда умер Владимир Мономах.
Теперь, что касается запрета на владение землей. Вообще частная земельная собственность в Новгороде появляется только на рубеже ХI-XII вв., не раньше. А относительно главного ущемления прав князя, вот какие находки привели нас к очень важному наблюдению. На территории новгородских усадеб на протяжении многих лет, начиная с 1951-го года, находились вот такие странные вещи. В руках у меня, как вы понимаете, макет, модель подобного предмета. Это — деревянный цилиндр с двумя взаимоперпендикулярными каналами; на нем надписи. На одном из таких цилиндров было написано; В Пинезе — 3000. Пинега — это река на севере, приток Северной Двины; 3000 — количество каких-то ценностей. На других цилиндрах, а их уже больше 50-ти найдено, упоминаются другие пункты и другие суммы. И бывают указания — кому назначается то, что собрано в этих пунктах: князю или самим сборщикам подати, которые по «Русской правде» имели свою долю.



Долго мы ломали голову, что это такое. Наконец, этот вопрос решился, когда эти предметы были найдены в целом виде. Мешок, в котором собирались дани, в основном это была пушнина, завязывался веревкой, которая пропускалась через горловину мешка и затягивалась, как мы затягиваем рюкзак. Затем концы этой веревки с двух сторон пропускались внутрь большого канала с одной и другой стороны. Вместе они выпускались через короткий канал наружу. Завязывались узлом, узел убирался внутрь. После этого поперечный канал с продетыми в него концами веревок затыкался пробкой, которая обрезалась с обеих сторон заподлицо и расклинивалась. И поэтому для того, чтобы проникнуть в мешок, надо было или разломать цилиндр, разрезать веревку, или разрезать мешок...

Александр Гордон. То есть это своеобразная пломба.

Валентин Янин. Да, пломба, которая гарантировала сохранность того, что было собрано в этом мешке.
В слоях ХI-го века на той же усадьбе, где в ХII-м веке находилось судебное присутствие, найдено было 40 таких цилиндров с разными надписями, с названиями разных пунктов. Мы называем это, применительно к современности, налоговой инспекцией. То есть туда свозились эти мешки из разных районов Новгородской земли, и там они сортировались — что князю, что церкви, что на оборону земли, что самим сборщикам подати. И 40 таких цилиндров было найдено только на одной усадьбе.

А дальше так. Оказалось, что этот обычай запирания замков, запирания мешков такими замками, существовал и на территории южной Балтики, и что самое интересное, один похожий цилиндр найден в скандинавских слоях ирландского Дублина. Отсюда следует, что сам приём такого рода сохранения ценностей привнесен был к нам, по-видимому, скандинавами.

И первый договор, который был заключен с Рюриком новгородцами, имел в себе один чрезвычайно важный пункт: князь Рюрик не имел права собирать государственные доходы своими людьми, это должны были делать сами новгородцы, а ему платить определенное жалование. Вот с этого начинается новгородский вечевой строй. И эта проблема решилась.

И наконец, последняя находка, которая была сделана в прошлом году О ней много писали и в нашей, и в зарубежной прессе. Думаю, что о ней все уже знают. Мне в жизни довелось пережить два звездных часа. Один в 1951 -м году, когда я был свидетелем находки первой берестяной грамоты. На моих глазах произошло это событие. И второй, когда на моих глазах была находка прошлого года. Это была деревянная книга, триптих, три дощечки с киотцами (углублениями). Эти киотцы были заполнены воском, по которому были написаны тексты, то есть это своеобразная книга, в которой больше сотни строк. Датируется находка началом Х1-го века, не позднее 1010 года, и содержат эти тексты 75-й, 76-й псалом Асафа и часть 67 псалма Давида. Это древнейшая славянская книга. До сих пор древнейшая книга во всем славянском мире. Это касается не только России, но и Балкан, и Хорватии, Македонии, и Болгарии. До этого такой книгой у нас считалось Остромирово Евангелие 1056-57-го гг. Наша находка лет на 40 раньше.

Дальнейшее изучение этой находки показало, что остатки 67-го псалма почему-то стерты. Первые строки этого псалма всем известны «Да воскреснет Бог и расточатся враги его». И вдруг именно эти строки оказались стертыми. Так оказалось, что это палимпсест, то есть это беглые строки: сначала на воске писались одни тексты, с них ученики списывали, потом писались другие тексты, снова ученики списывали, как на доске мелом люди пишут, или на грифельной тетрадке.

Представьте себе, это первые христиане, в 990 году принято христианство, и уже спустя 15 лет люди учатся грамоте. С этого начинается грамота. Еще нет бересты, есть восковые таблички. И какой-то гениальный человек в Новгороде додумался писать на бересте, потому что это было дешевле.

Это последние находки. А что касается перспектив, вопрос, конечно, очень интересный. Я не устаю повторять высказывание нашего учителя Артемия Владимировича Арциховского, который говорил, что успех археолога зависит на 90% от удачи, а на 10% от опыта. И какая удача нас подстережет в будущем году, я сказать не могу. Но должен сказать, что полевой сезон этого года открыл в берестяном мире новый жанр. Сначала в Торжке была найдена берестяная грамота первой четверти XIII века, которая содержала цитаты из «Слова о премудрости Кирилла Туровского», знаменитого проповедника XII века, современника Андрея Боголюбского.
После его смерти прошло 20 или 30 лет, и уже его тексты на бересте записывались каким-то священником в Торжке для произнесения их перед своей паствой. Что это за тексты? Это перечисление грехов: 30 грехов, 30 пороков, которыми грешат люди. Можно сказать, что вся наша жизнь изображена в этом тексте.

А после этого в Новгороде, в слоях рубежа ХIII-ХIV вв. тоже был найден еще один литературный текст на бересте. Это размышление и гнев Иосифа по поводу беременности Марии. Когда обнаружилось, что она беременна, а он-то к этому отношения не имеет, поскольку только обручен с ней был, он сказал (это все в грамоте написано): и глаголет Иосиф Марии, что се значит, когда тебя вижу, недоумею (то есть недоумеваю), и удивляюся и умом ужасаюся. Вскоре тайно от меня прочь будешь. А я ведь тебя взял от церкви и от иереев как господню, а ты мне вместо веселья срам принесла и т.д.

Мы сначала думали, что это какой-то апокриф из Протоевангелия, который в окончательный текст Евангелия не вошел. Например, в Евангелии от Матфея этот сюжет излагается очень кратко. А потом оказалось, что этот текст произносится в виде тропаря до сих пор, его читают иногда в церкви, так что это даже канонический текст оказался.

Но, о чем я хочу сказать. И в том и в другом случае мы вошли в мир литературных памятников, не бытовой грамотности, а литературы уже высокой. Что будет в будущем году, об этом давайте поговорим в будущем году, когда сезон закончится.

Александр Гордон. Спасибо. Спасибо вам за беседу. Если у каждого из вас есть что добавить из того, что не вошло в беседу нашу, то можете это сделать сейчас.

Николай Макаров. Что возилось в мешках, Валентин Лаврентьевич?

Валентин Янин. Пушнина, я думаю, в основном. В данном случае белки. А на цилиндрах пишется: столько-то гривен, сумма в деньгах выражается, но деньги, конечно, это эквивалент ценности мехов. Не серебряные же монеты, которых было мало тогда.

Николай Макаров. Сейчас ведем раскопки селищ в Заволочье, их культурный слой плотно насыщен костями вот тех самых пушных животных — бобра, белки, шкуры которых возились в Новгород.

Валентин Янин. Есть поговорка латинская: поздно приходящему— кости. Вот ты попозднее нас пришел, с косточками и имеешь дело. А мы сливки сняли. (Смех)

Александр Гордон. Тут еще одна тема есть, я хотел ее сегодня затронуть — не стал, потому что это политика. Вот смотрите, мы сегодня проиллюстрировали отношения между властью и народом на примере древних русских отношений, в том числе и политических. Для нас практически идеальная система. И экономическое устройство тоже. Пусть оно примитивное или даже схематичное. Но мы испытываем, на мой взгляд, большой недостаток в морали, которой руководствовались в то время.

Валентин Янин. Я бы сказал, что нам есть чему поучиться там. Во-первых, это ежегодная отчетность власти перед народом. А во-вторых, ведь то, что стало очень модным словом на рубеже 90-х годов, гласность, гласность-то там была.

Николай Макаров. Я думаю, что это очень опасный путь, поскольку Новгород-то все-таки пал, был побежден Москвой, Валентин Лаврентьевич.

Валентин Янин. Он пал, его олигархи погубили.

Николай Макаров. Я думаю, что новгородский опыт должен, так сказать, импортироваться дозированно.

Валентин Янин. Ведь когда вокруг этого пирога собрались все боярские семьи, представители всех боярских семей, это и был переход к олигархии. Что такое олигархическая власть? Это когда власть принадлежит целому сословию.

Николай Макаров. И все-таки, смотрите, какая удивительная централизация. Вот они за две тысячи километров все эти мешки с мехами, с этим добром тянут в Новгород и ничего не оставляют на месте, ведь все вывозится. Москва эту централизованную систему управления, изъятия ценностей, переняла, заимствовала. Москва не была создателем первой централизованной системы распоряжения богатствами в России.

Валентин Янин. В 1999-м году найдена берестяная грамота начала ХII-го века, рассказывающая о коррупции в высших эшелонах власти. Когда мы говорим, что Карамзину принадлежат слова: как одним словом выразить то, что происходит в России, он говорит — крадут. Так вот в начале XII века, оказывается, то же самое.

Александр Гордон. Она еще не рассекречена?

Валентин Янин. Да она опубликована у нас.

Александр Гордон. А практический вопрос: как находятся грамоты?

Валентин Янин. В земле, которая перебирается руками студентов и школьников, которые у нас работают. Все, что они находят, в том числе и берестяные грамоты, является достоянием науки. Всякий раз, когда находят берестяную грамоту, вопль раздается, потому что мы платим премию за находку. Вот поэтому каждый доволен.

Александр Гордон. А какой самый большой фрагмент берестяной грамоты был найден?

Валентин Янин. Самая большая берестяная грамота у нас была найдена в Торжке: 55 сантиметров в длину, 7 сантиметров в ширину. Это перечисление грехов. А в Новгороде самая большая грамота по размеру была меньше — сантиметров 40 в длину, но она с двух сторон была исписана сплошь. Причем женщина писала эту грамоту.
Александр Гордон. Поэтому с двух сторон?

Валентин Янин. Да нет, просто дело очень сложное.

Александр Гордон. У нас есть звонок, попробуем ответить на него.
Алло!
Зритель. У меня звонок к уважаемым гостям.

Александр Гордон. Да, да, да. Мы слушаем вас.

Зритель. Добрый вечер. Извините, пожалуйста, возможно дилетантский вопрос, но он таков. Нет ли некоторого противоречия в методологии такой дисциплины как археология: ведь вы, находя некий артефакт, разрушаете, очевидно, культуру и контекст того, в чем находится найденное. Спасибо.

Валентин Янин. Слово «артефакт» я ненавижу просто, потому что оно взято из естественных наук, где оно означает совершенно не то.

Александр Гордон. Прямо противоположное.

Валентин Янин. Прямо противоположное тому, что под этим подразумевают археологи. Мы контекст не разрушаем. Потому что все, что мы раскапываем, остается в чертежах, в фотографиях. Мы изучаем, не выбирая из культурного слоя находки, чтобы положить их в музейную витрину. Мы стремимся сохранить между ними все взаимоотношения, которые были в земле, с тем чтобы исследователь, который придет на это место, вооруженный нашими отчетными чертежами, мог бы реально увидеть то, что было нами раскопано. Убирается то, что отброшено уже, что не имеет значения.

Николай Макаров. А можно предложить другой ответ?

Валентин Янин. Да.

Николай Макаров. Я думаю, что мы все-таки разрушаем. Потому что ясно, что, наверное, через сто лет все это можно будет документировать лучше, чем документируем мы. Потому что сейчас мы, скажем, недовольны качеством раскопок Х1Х-го века, мы говорим, что много информации потеряно, документация неясная, неполная. Вот мы не являемся главным фактором разрушения, поскольку кроме нас...

Валентин Янин. Это так, да.

Николай Макаров. Действуют черные археологи, так называемые, Кроме нас, идет несанкционированная застройка, в том же Новгороде, и на сельских поселениях в округе средневековых городов, везде. В этой ситуации научные раскопки — это меньшее из всех зол, которые происходят на археологических памятниках.
Валентин Янин. Я бы даже сказал, не меньшее из зол, а по существу, вот в том же Новгороде мы выполняем функции некой пожарной команды. Это живущий город, развивающийся. В нем постоянно возникает потребность что-то построить новое. А культурный слой распространен по всему городу. И поэтому идет борьба за каждый квадратный метр. Мы не копаем там, где культурному слою ничто не угрожает. Мы спасаем, мы спасатели того, что без нас уйдет под ковш экскаваторов или под нож бульдозера.

Александр Гордон. Но даже при вашем состоянии — спасателей и пожарной команды, израильские археологи могли бы вам позавидовать. Я беседовал с одним из них, и он говорил, я знаю, вот это — древнейший могильник города додавидовского Иерусалима, который здесь находился. Но на этой земле сейчас живут арабы. Много тысяч лет живут они здесь, и я ничего не могу сделать: я не могу их выселить, я не могу их пересилить, потому что будет политический скандал. Мне надо здесь копать, а я не могу. И все-таки, как изменилась технология раскопок за последние годы?

Валентин Янин. Меняется сильно. Я помню, что когда мы начинали с Валентином Васильевичем, впервые приехали в Новгород, а это было в 1947-м году, мы очень гордились тем, что находимся на переднем методологическом крае, так сказать, нашей науки. Ведь тогда введен был в обиход археолога нивелир, тогда появились транспортеры для отброса просмотренной земли. Многое начиналось у нас впервые. Но сейчас, когда мы обращаемся к материалам раскопок 1947-1948 гг., возникает довольно много вопросов, на которые уже ответить нельзя, потому что что-то такое было упущено.

Сейчас все это делается гораздо тщательнее. Вот сидит с нами Валентин Васильевич Седов. Он возглавляет Отдел полевых исследований Института археологии. Это учреждение, которое ведает контролем за качеством раскопок на всей территории Российской Федерации. Отчеты о раскопках поступают в Отдел полевых исследований. Полевой комитет вправе дать санкцию на раскопки или лишить исследователя права открытого листа, если он недостаточно тщателен как раскопщик и составитель отчета. Или наоборот, его опыт можно рекомендовать другим исследователям.

Александр Гордон. НТР каким-то образом изменила археологические методы, изменила археологический инструмент? Или, как вы сказали, по-прежнему каждая крупица земли перебирается руками.

Валентин Янин. Компьютер, цифровые фотографии, обработка вещей с использованием баз данных, при помощи компьютерных технологий. Восстановление вот этой стратиграфии древней, объемной, которую мы видим на экране. Очень многое принес нам компьютер.
Николай Макаров. Я думаю, что очень много дают методы естественных наук, которые применимы к археологии. Наше сотрудничество с палеоботаниками, антропологами, биологами, почвоведами. Мы работаем с пыльцой древних растений, которая отложилась в культурных слоях, и по этому материалу можно установить растительность, природное окружение древних поселений. Мы привлекаем почвоведов к анализу почв, для реконструкции палеоландшафтов. В культурном слое собираются обожженные зерна растений, невидимые невооруженным глазом, они могут быть собраны путем промывки. Таким образом мы можем, восстановить состав посевов, восстановить диету, судить о том, что ели в ту или иную эпоху.
Антропологи сейчас могут, анализируя химический состав костей, также делать заключения о составе питания, диете. Очень много делается антропологами по реконструкции древних заболеваний. То есть задача заключается в том, чтобы собрать все то, что ранее отвергалось, выбрасывалось, казалось ненужным — весь этот органический мусор, кости.

Валентин Янин. Я тебя перебью немножко, чтобы связать то, что ты рассказываешь, с тем, что уже было рассказано. Сейчас у нас в Новгороде работает группа немецких археологов. Постоянно, на протяжении многих лет. Наша экспедиция уже превратилась в международную. Там у нас и шведы, и немцы, и англичане работают. Но немецкие археологи исследовали состав зерновых культур, весь набор злаков, которые высеивались одновременно на славянском поселении, и на поселении викингов в Хедебю — это недалеко от Киля, недалеко от берегов южной Балтики. Там оказался совершенно противоположный состав сорняков и самих злаков. А состав семян славянских поселений абсолютно адекватен тому набору злаков, который характерен поселениям, обнаруженным под Новгородом. Передвижение оттуда подтверждается и таким вот способом.

Ну, и кроме того, как здесь дендрохронологию не упомянуть. Дендрохронология — это способ датирования, очень важный в Новгороде, потому что там великолепно сохраняются остатки деревянных построек, мостовых и т.д., и т.д. А изучение годичных колец дает точную порубочную дату каждого такого образца. Это позволяет нам расставить по всей площади культурного слоя такие уже датированные меты, к которым привязывается все остальное. Результат датирования подтверждается в дальнейшем — и содержанием берестяных грамот, и находками монетными, и другими, которые соответствуют установленной дате. Так что вот эти естественнонаучные методы внедрились за последние годы, за последние десятилетия. Это, конечно, громадный шаг вперед был, по сравнению с тем, что было в первые послевоенные годы.
Александр Гордон. Я помню, как в музее, в Риге, по-моему, я увидел два захоронения — не помню, к какому времени они принадлежали. Это явно были балтийские захоронения. И экскурсовод обратил мое внимание на то, что там были захоронены два мужчины, два воина. Каждый из них был два с лишним метра ростом — это были гиганты просто, даже по нынешним временам. Какой средний рост новгородцев?

Валентин Янин. Да не очень большой.

Николай Макаров. Я думаю, что это одна из сказочек, которая бытует про археологические, антропологические материалы даже среди музейщиков. В общем, они были несколько меньше, чем мы. Меньше ели. Статистически они меньше ели и меньше жили. Это понятно. Нам легче говорить, может быть, о среднем возрасте их жизни, нежели об их ...

Александр Гордон. А каков средний возраст?

Николай Макаров. В средневековых северных популяциях у женщин 32 года, у мужчин — 30 лет.

Валентин Янин. Да. 30-32 года.

Александр Гордон. Вероятно, он мало менялся с дохристианских времен.

Николай Макаров. Ну, конечно, с учетом детской смертности. Если мы отбросим детскую смертность, то это будет где-то более 40 лет, но все-таки это очень короткий век.

Александр Гордон. Да.

Николай Макаров. Так что некоторый прогресс все-таки имеет место. Средневековье, конечно, это золотой век, но этот век быстро кончился.

Александр Гордон. Прогресс, да, вне всякого сомнения. Сейчас человек успевает на протяжении своей жизни накопить больше знаний и сделать больше выводов, хотя...

Валентин Янин. Ну что, набрали материала?

Александр Гордон. Да, да. Спасибо. Я думаю, что более чем
достаточно. Спасибо вам.
Смотрите все серии Древние славяне и становление Древней Руси в передачах "Час истины" и "Гордон"

  • ДРУГИЕ МАТЕРИАЛЫ РАЗДЕЛА:
  • РЕДАКЦИЯ РЕКОМЕНДУЕТ:
  • ОСТАВИТЬ КОММЕНТАРИЙ:
    Имя
    Сообщение
    Введите текст с картинки:

  • maestro 2012-04-03 18:57:02

    Великий Новгород это нынешний Ярославль по одной из версий, которая больше походит на правду.

Интеллект-видео. 2010.
RSS
X